– Правда, что вы убили столько людей?
– Не людей. Фашистов.
***
– Люда, вы не должны этого делать. Война не место для женщин.
– Война не место для трусов, Боря.
***
– Не могу я.
– Это из-за жены?
– Это из-за войны. Если тебя убьют...
– Да вы трус товарищ капитан. Надо верить, что не убьют.
***
Что поделаешь – война. Надо жить! Надо жить!
***
Война – это не только смерть. Это такая жизнь. Если не найдешь ради чего тебе жить – тебя убьют.
***
– А ты? Ты ее любишь?
( такой сильный взгляд. интересно, а как вообще ее можно не любить? )
***
Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?
Там все время повторяют, что нужно жить. Даже на войне нужно любить и жить. Иначе смерть, иначе не победить.
Плакать хочется весь фильм, но не получается плакать. Не знаю почему. В груди на протяжении двух часов свинцовая тяжесть и чувства не находят выхода.
Смерть дело жестокое, война дело смертельное.
Судьбы людей, бившихся за нас, искалечены войной. Никто не вернется прежним и прежним уже никогда не станет.
Спасибо, спасибо вам всем за возможность творить, мечтать и любить. Двадцать семь миллионов погибло лишь затем, чтобы мы могли жить под мирным небом.
Видимо только с возрастом приходит осознание всей любви к Родине. У меня великая страна и люди великие.
Дед сказал "ты когда на корт выходишь, помни за кого ты бьешься".
Не знаю, что он имел ввиду, но я за Россию бьюсь. Я патриотка своей страны, и боже, я действительно горжусь собой в этом плане. Тут меня мама правильно воспитала.
***
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб немец, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Снял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе.
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты не хочешь отдать
Немцу с черным его ружьем
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Пусть немца убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Если немца убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
В фильме стихотворение читала маленькая и жуткая девочка. Мурашки по коже шли. У нее были очень злые глаза, натуральные слезы и казалась она вся пропитана ненавистью к фашисту.
– Не людей. Фашистов.
***
– Люда, вы не должны этого делать. Война не место для женщин.
– Война не место для трусов, Боря.
***
– Не могу я.
– Это из-за жены?
– Это из-за войны. Если тебя убьют...
– Да вы трус товарищ капитан. Надо верить, что не убьют.
***
Что поделаешь – война. Надо жить! Надо жить!
***
Война – это не только смерть. Это такая жизнь. Если не найдешь ради чего тебе жить – тебя убьют.
***
– А ты? Ты ее любишь?
( такой сильный взгляд. интересно, а как вообще ее можно не любить? )
***
Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?
Там все время повторяют, что нужно жить. Даже на войне нужно любить и жить. Иначе смерть, иначе не победить.
Плакать хочется весь фильм, но не получается плакать. Не знаю почему. В груди на протяжении двух часов свинцовая тяжесть и чувства не находят выхода.
Смерть дело жестокое, война дело смертельное.
Судьбы людей, бившихся за нас, искалечены войной. Никто не вернется прежним и прежним уже никогда не станет.
Спасибо, спасибо вам всем за возможность творить, мечтать и любить. Двадцать семь миллионов погибло лишь затем, чтобы мы могли жить под мирным небом.
Видимо только с возрастом приходит осознание всей любви к Родине. У меня великая страна и люди великие.
Дед сказал "ты когда на корт выходишь, помни за кого ты бьешься".
Не знаю, что он имел ввиду, но я за Россию бьюсь. Я патриотка своей страны, и боже, я действительно горжусь собой в этом плане. Тут меня мама правильно воспитала.
***
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб немец, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Снял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе.
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты не хочешь отдать
Немцу с черным его ружьем
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Пусть немца убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Если немца убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
В фильме стихотворение читала маленькая и жуткая девочка. Мурашки по коже шли. У нее были очень злые глаза, натуральные слезы и казалась она вся пропитана ненавистью к фашисту.