не буду ничего говорить. а то еще чего-нибудь скажу.
я разбил свое небо и солнце, расстрелял свою совесть и честность,
разбросал на отдельные числа свои даты и строки стихов.
я убил тебя четко и быстро. я любил тебя долго и чисто.
я достал тебе гребаный космос, показав бесконечность грехов.
я сбивал тебя лóктем с обрыва, ты спасала меня от болезней,
я искал тебя в лицах и трупах, зажимая до боли курок.
и нас было чуть меньше, чем смысла в этой тупости раненых лезвий.
ты мой самый приятный и глупый, бесполезный и лживый порок.
мы бежим от себя и друг друга, забывая присесть на дорогу,
и, Ассоль, если ты моя муза, то я твой в стельку прóпитый Грей.
и, прошу тебя, если воскреснешь, передай хоть какому-то Богу:
пусть убьет меня, как дезертира из своих тыловых палачей.
Анна Шевченко
разбросал на отдельные числа свои даты и строки стихов.
я убил тебя четко и быстро. я любил тебя долго и чисто.
я достал тебе гребаный космос, показав бесконечность грехов.
я сбивал тебя лóктем с обрыва, ты спасала меня от болезней,
я искал тебя в лицах и трупах, зажимая до боли курок.
и нас было чуть меньше, чем смысла в этой тупости раненых лезвий.
ты мой самый приятный и глупый, бесполезный и лживый порок.
мы бежим от себя и друг друга, забывая присесть на дорогу,
и, Ассоль, если ты моя муза, то я твой в стельку прóпитый Грей.
и, прошу тебя, если воскреснешь, передай хоть какому-то Богу:
пусть убьет меня, как дезертира из своих тыловых палачей.
Анна Шевченко