не буду ничего говорить. а то еще чего-нибудь скажу.
Иногда я просыпаюсь посреди ночи и думаю о тебе. Со всей нежностью на какую способна я вспоминаю тебя, твои ладони с длинными пальцами и проступающими тонкими венами.
Твои дурацкие волосы, вечно торчащие в разные стороны. Твою улыбку и твоё упрямое желание никогда не соглашаться со мной.
И все, больше я ничего не помню.
Я вспоминаю себя, свою любовь и понимание того, что ты совершенно не такой как я представляла в свои четырнадцать выводит меня будто на расстрел. Но это ничего.
Мне двадцать один сейчас и я осознаю насколько устала доказывать что-либо людям. Представляешь, я больше не спорю ни с кем. Честное слово, я не вынуждаю людей делать выбор между правильным и привычным, между тем как нужно сделать и тем как удобнее, если бы два года назад я сказала кому либо об этом, то в ответ услышала бы смех. Я больше ничего не жду, точнее жду всегда только самого худшего, и это тоже ничего.
В моем сегодняшнем разговоре с мамой я наконец-то убедила и её, и себя, что я не очень хороший человек. Потому что я так и не научилась прощать людям их ошибки, я так и не научилась искать оправдания человеческой глупости. Я так и не смогла никому доказать, что жить нужно правильно, поступать как должно и будь, что будет.
Мне двадцать один, а такое чувство, что семь тысяч. Раньше мне казалось, что когда пройдёт подростковый период вся моя вековая печаль уйдёт, я перестану быть такой идеалисткой, я перестану требовать все или ничего. Мне казалось возможным смирится с тем, что я не совершенна, что я люблю поесть и не умею скрывать свои эмоции. Я ошиблась, я не научилась ничему. И вековая печаль не прошла, просто теперь она непостоянна, иногда накатывает волнами, а потом уходит, как уходит вода во время отлива.
Мне очень хотелось стать великой, даже не всеобщее признание или славу, мне просто хотелось запомнится людям чем-то выдающимся. Не так как все поэты или писатели, а что-то более древнее и могущественное. Как если бы во мне обнаружилась кровь атлантов, которые никогда не существовали. Как если бы я могла быть такой же бесстрашной, смогла бы держать мир на плечах.
В день великой победы я заплакала. Я гуляла с друзьями по набережной в моем новом городе, была счастлива, ела горячие блины с ветчиной и пила холодный клюквенный морс.
А потом я плакала, стояла оперевшись на перила и смотрела как в воду капают слезы. Тебе никогда не казалось, что этот день создан для того, чтобы плакать?
Пять лет назад я закончила школу, тогда находясь на своём выпускном и получая аттестат я думала о везении, о том что мы должны быть счастливы за то, что наша жизнь спокойна настолько насколько она вообще могла быть спокойной.
Я недавно читала историю молодой девушки, как её прабабушка вспоминала начало войны. "17 лет! выпускной вальс! молодые, мечтающие, горячие! Тогда на наш город посыпались снаряды, я прошла всю войну, всю войну! но этот момент вспоминаю с особой болью." Тебе не кажется, что при прочтении этих строк сердце бьется особенно остро?
Вчера я перечитывала Двух капитанов, а сегодня взялась за Овода. Иногда мне так хочется стереть себе память и пережить все чувства, что я вынула из себя при прочтении. У меня не получается сложить в буквы то, что сидит внутри меня когда я пробегаю глазами знакомые строчки. Но это всегда очень тяжело, иногда мне даже приходится собраться с духом, посидеть минутку другую, чтобы продолжить, чтобы заставить себя вновь пройти через это. "Такое чувство, что все кости сломаны тоже."
Интересно, почему я пишу именно тебе? Не кому-то, не своей маме, не своим друзьям, а незнакомцу. Как так получается, что даже спустя столько времени мне легче посвятить внутренние мысли тебе?
Незнакомец, такое слово хорошее. Оно четко характеризует тебя, для меня ты по прежнему незнакомец, я придумала тебя когда-то давно и не смирившись с тем, что ты не соответствуешь моей действительности, предпочла отстранится и в своём сознании оставить тебя правильным. Наверное поэтому мне так легко.
Мои мысли скачут с одной на другую. Слишком много случается со мной последнее время и приходится многое переосмысливать, вспоминать и делать по другому. Мне бы хотелось, чтобы в этот момент был со мной рядом любящий мужчина. Но его нет, но как я уже говорила, это ничего. Это пройдёт, всегда проходит.
Наверное я зря столько читаю, наверное зря столько мечтаю. Мне всегда хотелось, чтобы за меня боролись. Человек приходит к моему дому и приносит своё обнаженное сердце.
Как же говорил Саня Григорьев?
"Я не знал, что ждёт меня. Но я твёрдо знал, что это навсегда, что Катя – моя, и я её – на всю жизнь."
Вот и мне так хочется, многолетней борьбы и потом на всю жизнь.
Твои дурацкие волосы, вечно торчащие в разные стороны. Твою улыбку и твоё упрямое желание никогда не соглашаться со мной.
И все, больше я ничего не помню.
Я вспоминаю себя, свою любовь и понимание того, что ты совершенно не такой как я представляла в свои четырнадцать выводит меня будто на расстрел. Но это ничего.
Мне двадцать один сейчас и я осознаю насколько устала доказывать что-либо людям. Представляешь, я больше не спорю ни с кем. Честное слово, я не вынуждаю людей делать выбор между правильным и привычным, между тем как нужно сделать и тем как удобнее, если бы два года назад я сказала кому либо об этом, то в ответ услышала бы смех. Я больше ничего не жду, точнее жду всегда только самого худшего, и это тоже ничего.
В моем сегодняшнем разговоре с мамой я наконец-то убедила и её, и себя, что я не очень хороший человек. Потому что я так и не научилась прощать людям их ошибки, я так и не научилась искать оправдания человеческой глупости. Я так и не смогла никому доказать, что жить нужно правильно, поступать как должно и будь, что будет.
Мне двадцать один, а такое чувство, что семь тысяч. Раньше мне казалось, что когда пройдёт подростковый период вся моя вековая печаль уйдёт, я перестану быть такой идеалисткой, я перестану требовать все или ничего. Мне казалось возможным смирится с тем, что я не совершенна, что я люблю поесть и не умею скрывать свои эмоции. Я ошиблась, я не научилась ничему. И вековая печаль не прошла, просто теперь она непостоянна, иногда накатывает волнами, а потом уходит, как уходит вода во время отлива.
Мне очень хотелось стать великой, даже не всеобщее признание или славу, мне просто хотелось запомнится людям чем-то выдающимся. Не так как все поэты или писатели, а что-то более древнее и могущественное. Как если бы во мне обнаружилась кровь атлантов, которые никогда не существовали. Как если бы я могла быть такой же бесстрашной, смогла бы держать мир на плечах.
В день великой победы я заплакала. Я гуляла с друзьями по набережной в моем новом городе, была счастлива, ела горячие блины с ветчиной и пила холодный клюквенный морс.
А потом я плакала, стояла оперевшись на перила и смотрела как в воду капают слезы. Тебе никогда не казалось, что этот день создан для того, чтобы плакать?
Пять лет назад я закончила школу, тогда находясь на своём выпускном и получая аттестат я думала о везении, о том что мы должны быть счастливы за то, что наша жизнь спокойна настолько насколько она вообще могла быть спокойной.
Я недавно читала историю молодой девушки, как её прабабушка вспоминала начало войны. "17 лет! выпускной вальс! молодые, мечтающие, горячие! Тогда на наш город посыпались снаряды, я прошла всю войну, всю войну! но этот момент вспоминаю с особой болью." Тебе не кажется, что при прочтении этих строк сердце бьется особенно остро?
Вчера я перечитывала Двух капитанов, а сегодня взялась за Овода. Иногда мне так хочется стереть себе память и пережить все чувства, что я вынула из себя при прочтении. У меня не получается сложить в буквы то, что сидит внутри меня когда я пробегаю глазами знакомые строчки. Но это всегда очень тяжело, иногда мне даже приходится собраться с духом, посидеть минутку другую, чтобы продолжить, чтобы заставить себя вновь пройти через это. "Такое чувство, что все кости сломаны тоже."
Интересно, почему я пишу именно тебе? Не кому-то, не своей маме, не своим друзьям, а незнакомцу. Как так получается, что даже спустя столько времени мне легче посвятить внутренние мысли тебе?
Незнакомец, такое слово хорошее. Оно четко характеризует тебя, для меня ты по прежнему незнакомец, я придумала тебя когда-то давно и не смирившись с тем, что ты не соответствуешь моей действительности, предпочла отстранится и в своём сознании оставить тебя правильным. Наверное поэтому мне так легко.
Мои мысли скачут с одной на другую. Слишком много случается со мной последнее время и приходится многое переосмысливать, вспоминать и делать по другому. Мне бы хотелось, чтобы в этот момент был со мной рядом любящий мужчина. Но его нет, но как я уже говорила, это ничего. Это пройдёт, всегда проходит.
Наверное я зря столько читаю, наверное зря столько мечтаю. Мне всегда хотелось, чтобы за меня боролись. Человек приходит к моему дому и приносит своё обнаженное сердце.
Как же говорил Саня Григорьев?
"Я не знал, что ждёт меня. Но я твёрдо знал, что это навсегда, что Катя – моя, и я её – на всю жизнь."
Вот и мне так хочется, многолетней борьбы и потом на всю жизнь.